В огне брода нет (СССР, 1967) — Смотреть фильм

«В огне брода нет» — советский чёрно-белый художественный фильм, поставленный на киностудии «Ленфильм» в 1967 году режиссёром Глебом Панфиловым. Дебют Глеба Панфилова в полнометражном кино.

В санитарном поезде, вывозящем раненых с фронтов гражданской войны, работает медсестрой комсомолка Таня Теткина. Совсем юная, застенчивая девушка искренне и самоотверженно предана своему делу. Она далеко не все еще понимает из происходящего вокруг, многое лишь смутно ощущает, пытаясь выразить это своими рисунками и отношением к близким людям, которых она находит и теряет в эти трудные дни.

Фильм "В огне брода нет" (1967) смотреть онлайн бесплатно в хорошем качестве:

Глеб Панфилов: от революционного кино к экранизациям Солженицына

В разгар съемок «Одного дня Ивана Денисовича», уже второй экранизации Солженицына, лишь киноведы и преданные Панфилову зрители помнят, что начал он свой путь в полнометражном кино с картины, снятой к пятидесятилетию революции «В огне брода нет». Трудно поверить, что внимательный читатель «В круге первом» мог когда-то так ошибаться, прославляя палачей своего народа. Однако, такое мнение тенденциозно: Панфилов никогда не был пропагандистом, всегда был чужд официозу, даже снимая внешне «революционное» кино, но только внимательный просмотр «В огне брода нет» дает это понять.

Когда-то я спросил своего друга, есть ли кинематографические эквиваленты прозы Платонова, но он смог только вспомнить короткометражку Шепитько и первый фильм Сокурова как их удачные примеры. Я же имел в виду, некий духовный эквивалент, некое эмоциональное родство с Платоновым, не обязательно экранизации его книг. Сейчас впервые смотря «В огне брода нет» и активно зрительски сопротивляясь многим идеологически, как кажется однозначным, моментам, вынужден признать, что именно этот фильм эмоционально наиболее близок таким, например, текстам Платонова, как «Сокровенный человек», «Ямская слобода» «Джан».

История Тани Теткиной в не поддающемся описанию исполнении тогда еще дебютантки Инны Чуриковой, конечно, обрамлена революционными песнями и внешне каноническими трактовками революции. Но это лишь внешне. «В огне брода нет» - это прежде всего кино о трудном времени, снятое с исключительной силой и мастерством, заставляющим, как современных радикалов-марксистов, так и обычных людей, рыдать над этой лентой и судьбой Тани. Для тех, кто смотрит фильм поверхностно, это чисто пропагандистское, революционное кино, и потому зрители сразу делятся на тех, кому оно понравилось (левых радикалов, особенно молодых) и тех, у кого оно вызвало отторжение (чуждых левому радикализму).

Даже кажется поначалу, что такие герои, как Колька из Акуловки (якобы шкурник) и Игнатьич (якобы «прокисший» в тылу) резонирует свой гуманизм и сомнения в справедливости революционного насилия лишь для того, чтобы их опроверг фанатик, то такой правоверный и якобы верно мыслящий Фокич. Однако, споры героев, несводимость фильма к одной точке зрения, к слепой вере в коммунизм и революцию заставляют вспомнить эпизод с корейцем и убийством его свиньи красноармейцами в «Разгроме» Фадеева, значительно расширяющий поле для идеологических дискуссий вокруг происходящего в этой книге.

Яркие образы, создаваемые не только Чуриковой, но и Глузским, Солоницыным, Кононовым, дают понять, как фильм многогранен и не помещается в прокрустово ложе идеологии. Образы картины «В огне брода нет» выпуклы и человечны, они знакомы зрителю своей достоверностью из литературы 20-х, в них нет однозначности, а трагизм жизненных ситуаций, в которые попадают герои, как раз и заставляет вспомнить Платонова. Когда Игнатьич спорит с Фокичем о крови, Панфилов, учитывая его дальнейшую киносудьбу и «оттепельное воспитание», явно на стороне Игнатьича, но и тогда, когда последний уходит на фронт под звуки героического марша (надо признать, удивительно пронзительного), он - тоже на его стороне. Как такое может быть?

Так может быть потому, что Панфилову удалось, прежде всего благодаря образу Тани Теткиной, талантливой художницы-самоучки, создать фильм столь же противоречивый, как сама жизнь, не дающая окончательных решений и чуждая всевозможных черно-белых идеологических трактовок. Позже в картине о царской семье, Панфилов продемонстрирует некую сусальность в изображении Романовых, однозначность, именно идеологическую, отчего фильм ощутимо потеряет в достоверности. Здесь же, особенно в финальных спорах Тани с белым офицером зияет настоящая бездна экзистенциального трагизма, которую преодолеть может только смерть.

Таня, Алешка просто хотят любить, они нелепы и героичны одновременно, «В огне брода нет» - прежде всего фильм о невозможности реализации любви и счастья в огне междоусобной войны (прекрасна сцена спора Тани с Игнатьичем, когда она говорит ему, что он не может быть счастлив, потому что у него «глаза не те»). Наивность и чистоты Тани, возвышенность ее души, ее вера в светлое будущее не имеют ничего общего с идеологической засоренностью мозгов у фанатиков, ее душа артистична, талантлива также, как и души героев Платонова, ищущих счастья на земле.

Утопическое величие этих образов, их неоскверненность кровью и насилием и делают лучшие революционные фильмы («Броненосец Потемкин», например) и книги (скажем, «Как закалялась сталь» или «Джан») столь эмоционально заразительными, завоевывают зрителя не через разум, а через сердце. Опасно ли это с позиции заражения идеологическим вирусом? Конечно, да. Но без веры, утопии, без мечты, человек жить не может, неважно, вера это в Бога, коммунизм или «американскую мечту». Панфилов по сути дела продолжил развивать и разрабатывать золотую жилу актерской харизмы Чуриковой и в других своих фильмах (например, сама структура и замысел «Начала» коренятся в физическом сходстве крупных планов актрисы в финале «В огне брода нет» и крупных планов исполнительницы главной роли в «Страстях Жанны дАрк» Дрейера).

Я категорически не согласен с теми, кто ругает Панфилова, в начале карьеры снявшего революционный фильм, а потом «дошедшего» до экранизаций Солженицына: режиссера всегда интересовал прежде всего человек в сложных обстоятельствах, дифирамбы он никогда не пел ни коммунизму, ни либерализму. Романтизм «Начала», производственная тематика «Прошу слова», запрещенная цензурой «Тема», в равной степени талантливые экранизации «Матери», «Вассы» Горького и «В круге первом» показывают многоуровневые задачи Панфилова как режиссера-гуманиста, озабоченного темами совести и нравственности, как подлинно русского художника. «В огне брода нет» - невероятно талантливый исток этого трудного и выдающегося творческого пути, который нельзя воспринимать сегментировано, но лишь в его концептуальной целостности.